alkor_alkor

Фотография -- одна из многих. С первого в истории человечества искусственного ядерного взрыва прошло несколько недель. Научный руководитель Манхэттенского проекта Роберт Оппенгеймер (на фотографии он в центре -- в тёмном костюме и белой шляпе) с коллегами осматривает место взрыва.

Падкие на сенсации журналисты окрестили Оппенгеймера "отцом американской атомной бомбы"? Но был ли он им?

Чтобы ответить на это вопрос, имеет смысл совершить небольшую экскурсию в пространстве-времени в недра немецкой ядерной программы. Которая, как известно, успехом не увенчалась. Почему Гитлер оказался без атомной бомбы? Современные исследователи выделяют целый ряд приин, но я свёл бы из все к одной: Вернер Гейзенберг. Нобелевский лауреат и великолепный физик-теоретик. Потенциальный "отец немецкой атомной бомбы".

Основной причиной провала немецкого аналога Манхэттенского проекта я бы назвал то, то в нём физики руководили физиками. Эти физики не были ни пацифистами, ни антифашистами, ни какими-то иными саботажниками. Просто у них была масса целей помимо самой главной (теоретически) цели проекта.

Во-первых, участникам немецкого атомного проекта очень не хотелось на фронт. А загреметь туда они могли в одном из двух случаев -- или если нацистское руководство свернёт проект, или же если оно сочтёт проект провальным. Как результат, руководство проекта кормило "заказчиков" невнятными обещаниями изготовления сверхразрушительной бомбы размером с грейпфрукт в неопределённом будщем. Неопределённость прогнозов была ключевым моментом -- иначе фюрер мог бы таки проникнуться, потребовать отдачи через пол-года -- и тогда проовал и фронт становились неизбежны.

Во-вторых, немецкие ядерщики очень хотели что-нибудь поисследовать за государственный счёт. И не обязательно это "что-нибудь" должно было быть ядерной бомбой. Научное любопытство -- штука страшная.

В-третьих, немецкие учёные, уже оказавшиеся в атомном проекте, очень хотели вытащить туда и коллег. Даже тех, кому там делать было совершенно нечего. Тоже, кстати, вполне понятное желание.

В-четвёртых... В-четвёртых, немецкие физики-теоретики имели устоявшиеся взгляды на научную сторону проблемы. Взгляды, не всегда соответствовавшие действительности, опиравшиеся иногда на ошибочные расчёты, и имевшие при этом силу закона просто оттого, что именно теоретики заправляли проектом.

Апофеозом гейзенберговщины в немецком атомном проекте стал немецкий атомный реактор:

(1) В качестве замедлителя в нём использовалась тяжёлая вода. Лучше бы, конечно, графит, но в самом начале по графиту теоретиками были сделаны ошибочные расчёты, в которые потом было положено верить, как в Библию. С тяжёлой водой немцы носились, как с писаной торбой -- так что лушим биографом немецкой атомной бомбы мог бы быть кто-то типа Алистера Маклина.

(2) Уран в реакторе располагался слоями. А-ля гамбургер. Очень неудачная с практической точки зрения конструкция, но её так было проще обсчитывать теоретикам. Однажды экспериментаторы ухитрились нарезать из урановых пластин "теоретического" реактора кубики, из которых сложили альтернативную конструкцию. Та работала гораздо лучше, но теоретики посмотрели на не подкреплённые теорией результаты с веживым безразличием.

(3) А каких-то устройств для аварийного глушения реакции и так далее в конструкции реактора вообще не было предусмотрено. Теоретикам, вроде бы работавшим над ядерной бомбой, и в голову не пришло, что их реактор может пойти в разнос и взорваться. Американцы из миссии "Алсос", когда на это всё смотрели, были в некотором шоке.

(4) Биологической защиты у реактора, кстати, тоже особо не было.

Вот так. Плюс мильон чисто организационных "мелочей", благодаря которым Шпеер называл всю эту колмпанию едва ли не "научными идиотами".

При всём этом, повторяю, немецкие ядерщики были и учёными, и патриотами. Они хотели сделать ядерную бомбу для Гитлера. Сделать -- хотели, делать -- нет. И заставить их было некому.

Роберт Оппенгеймер не был нобелевским лауреатом. Он даже не был руководителем американского атомного проекта. Оппенгеймер занимался наукой, а руководил всем некто бригадный генерал Лесли Ричард Гровс. И, судя по результатам, руководил неплохо. Не знаю, как кто, а я бы "отцом американской атомной бомбы" назвал именно его. А Оппенгеймер... Что ж, кроме отца ведь должна быть и мать -- хотя бы биологическая -- не так ли?

PS: Для дополнительной иллюстрации -- фрагмент из интервью академика Александрова:

Но вернемся к генералам. Многие из них понимали проблему на уровне: взорвётся -- не взорвётся? И, думается, так же понимал её Берия, хотя, конечно, к нему стекалась вся информация, и он возглавлял так называемый Спецкомитет №1 Первого Главного управления, контролировавший работы по бомбе. Когда мы в институте Капицы разрабатывали методы получения дейтерия, и у нас кое-что удачно получилось, я послал в Комитет Обороны предложение внедрить нашу технологию на одном из заводов. Чтобы ясно было дальнейшее, скажу, что в разных местах опробывались и другие пути, и в одной из лабораторий был взрыв дейтерия на опытной установке. Получаю приглашение на заседание спецкомитета № 1. Картина такая. Несколько военных. Курчатов, Ванников, Первухин, Малышев, Жданов, Махнев (генерал, который занимался урановой проблемой), Мешик (отвечал за режим, арестован потом по делу Берии). Меня усаживают по одну сторону от Берии, по другую Махнев. Он докладывает: "Вот, Лаврентий Павлович, товарищ Александров предлагает построить завод по получению дейтерия". Берия меня словно и не видит. Обращается только к Махневу: "А товарищ Александров знает, что опытная установка взорвалась?" Тот ему: "Да, знает". -- "А товарищ Александров подпись нэ снимает?" -- "Не снимает". Я тут же рядом сижу -- что ему меня спросить! "А товарищ Александров знает, если завод взорвётся, он поедет туда, где Макар тэлята гоняет?" Не выдерживаю: "Я себе представляю". Поворачивается ко мне: "Подпись свою нэ снимаете?" — "Нет, не снимаю". Тогда он пишет: "За. Берия". Потом завод построили. Слава богу, до сих пор не взорвался. Конечно, у таких людей, как Берия, все сознание сужалось до бомбы: сделаем -- не сделаем, взорвётся -- не взорвётся... Не было, думаю, у него понятия о многоцелевом и фундаментальном характере исследований. К примеру, в 1945 году именно Берия наложил запрет на идею атомных кораблей: сначала бомба -- все остальное потом. А ведь ещё тогда мы в Институте физпроблем начали проектировать атомную установку для корабля, и я в одном из планов написал, что хотим этим заняться. Это было гораздо раньше, чем американцы сделали свой "Наутилус". Курчатов же утилитарные военные приложения атомной энергии считал вынужденными. Все перспективы связывал с мирным её применением. Вернувшись с испытания водородной бомбы, сказал мне: "Анатолиус! Это чудовищно! Не дай Бог, если это применят против людей".