Оппозиционное: Время бросаться словами

[alkor_alkor]

А Виктор Фёдорыч таки молодец. Оджентельменивается в Киеве понемногу: когда видит женщину, не может не предложить ей сесть. Так держать!

Следующим шагом ожидаю, что суд в среду отпустит Юлю к европарламентариям в Брюссель. Под подписку о невъезде.

Если же серьёзно, то цирк они общими усилиями устроили тот ещё. Был сегодня в Киеве, смотрел на новообразовавшиеся достопримечательности: юлефанов на газоне с флагами и мегафонами, их оппонентов с креативными слоганами (типа "Вона крала, Вона -- не Украина" или "Louis Vuitton -- бренд украинской оппозиции") и несметные милицейские орды, свезённые со всей Украины. Некий клоун-аниматор развлекал собравшихся сентенциями типа "Что, жарко на солнце? А Юле на нарах всё равно хуже!" и творческим пересказом происходящего в суде.

Был там среди прочих и некий дедок. С плакатом: "Арест Юли -- новый 1937-й год!" Ни больше, ни меньше.

И подумалось мне: какие же вы все идиоты -- участники "бунтов сытых", рассуждающие направо и налево о "фашистских концлагерях" и "новом 1937-м"... Да в настоящем "1937-м" вы бы на Крещатике с плакатиками бы не стояли и в мегафончики не орали. Причём не из-за того, что оный Крещатик был бы оцеплен заградотрядами. Вам бы просто страшно было. Как тем, которые тогда.

PS: А вообще, судить лидеров оппозиции -- давняя демократическая традиция. Например, когда американцы принесли на кончиках штыков в Ирак немножко демократии, там сразу же взяли бывшего президента, по-быстрому осудили -- и демократически повесили. Если уж у кого и учиться демократии...

Comments

[tige-elf.livejournal.com]

А вот скажи мне Алькор, ведь до 1937го был 1917, и многие те кто "боялся" в 1937, в 1917м вполне себе был на баррикадах а с 18 по 24й и на фронте.

Так что изменилось?

Да ничего не изменилось

[http://users.livejournal.com/alkor_/]

В 1937-м не было искусственно торганизованных голодов. Не было насильственных депортаций (за одним-двумя исключениями, возможно). Не было коллективизации. И ещё много чего не было. Просто те люди, которые раньше приходили за всяким ненужным быдлом, теперь пришли в Дом на Набережной уже за "элитой", полагавшей себя хозяевами жизни, и та разахалась: "Ох, 1937-й... Ах, 1937-й..."

И вот тут-то внезапно оказалось, что "свои" пришли за "своими" по наводке "своих" же. Оказалось, что никому нельзя верить. Противник выглядел (и был) непобедимым и неотвратимым -- та самая государственная машина, которую до этого сами же и строили. И, одновременно, жила в каждом дикая надежда, что уж за ним-то приходить не за что. И что, если сдашься, то сможешь всё объяснить. А вот если начнёшь отстреливаться или хотя бы ударишься в бега -- тут-то и докажешь, что правильно за тобой пришли, и что ты -- не "свой".

В какой-то мере это было и раньше -- например, когда до революции террористы чистили свои ряды, или когда в Гажданскую друг друга к стенке ставили иногда совершенно неожиданные люди. Вопрсо в масштабах. И, пожалуй, в методичности.

Re: Да ничего не изменилось

[tige-elf.livejournal.com]

Угумс. а в моем семействе говорили "жили на чемоданах". То есть уже знали, что рано или поздно придут. Все равно странно как то

Ну а почему странно?

[http://users.livejournal.com/alkor_/]

Представь, каково оно -- жить на чемоданах и ждать, понимая, что бежать некуда (найдут), и что единственаня надежда -- на то, что не придут.

Это как в ночном кошмаре. Или как в фильме-катастрофе, когда вода уползает от берега и на горизонте встаёт стометровая стена цунами. Просто по времени растянуто, так что успевавешь и осозщнать, и испугаться, и привыкнуть.