alkor_alkor

Юрий Ильич, научный сотрудник академического НИИ, в годы перестройки становится объектом вербовки некой организации, именующей себя "редакцией". Явившиеся к нему прямо на работу "редакторы" Игорь Васильевич и Сергей Иванович требуют, чтобы он использовал по их заданию свои необычные способности: Юрий Ильич -- экстраполятор, умеющий переноситься в будущее.

Перемещаясь во времени, Юрий Ильич оказывается в 1993 г. -- в эпохе, именуемой Великой Реконструкцией. По темной, пронизанной ледяным ветром Москве опасно передвигаться без оружия; пальто у героя, как и у других прохожих, оттопыривает "Калашников", по середине Тверской то и дело проносятся танки, у Страстной площади грохочут взрывы, а по улицам проходят облавы истребительных отрядов угловцев -- борцов за трезвость. Изредка герой включает транзистор, экономя драгоценные батарейки: по радио звучат новости о съезде в Кремле бесчисленных партий, названия которых звучат фантасмагорически -- вроде Конституционной Партии Объединенных Бухарских и Самаркандских Эмиратов; сообщаются также сведения из газеты американских коммунистов "Вашингтон пост"…

Спасаясь от очередной облавы, Юрий Ильич оказывается в темном подъезде дома, где прошло его детство. Здесь он встречается с женщиной из Екатеринославля (бывшего Днепропетровска), которая приехала в Москву за сапогами. Через черный ход им удается скрыться и от отряда "афганцев", убивающих пассажиров старенького "мерседеса", и от облавы Комиссии Народной Безопасности, очищающей московские дома от бюрократов. Они проходят мимо черных руин гостиницы "Пекин", обжитых московскими анархистами. Недавно в одном из окон висел на цепи труп парня-"металлиста", казненного палачами из Люберец. Возле дома с "нехорошей квартирой", описанного Булгаковым, дежурят пикеты "свиты сатаны" в кошачьих масках.

Узнав, что Юрий Ильич обладает бесценными талонами, по которым выдаются предметы первой необходимости, женщина не отстает от него ни на шаг. Она рассказывает неожиданному спутнику о том, какая богатая жизнь была у нее раньше -- пока мужа, работавшего на автосервисе, не убили собственные соседи. Женщина сначала заискивает перед обладателем талонов, потом отдается ему прямо на покрытой инеем скамейке, а потом, матерясь от классовой ненависти к "журналисту московскому", пытается застрелить из его же автомата -- все ради тех же талонов. Только очередная облава Комиссии Народной Безопасности, от которой оба вынуждены спасаться, позволяет герою избежать смерти.

Избежав облавы Комиссии (пойманных "жильцов дома социальной несправедливости" отправляют в здание МХАТа на Тверском бульваре, где происходит их уничтожение), Юрий Ильич и его спутница тут же становятся заложниками Революционного Комитета фундаменталистов Северной Персии. Те определяют своих врагов по наличию креста на груди -- в отличие, например, от "витязей"-антисемитов в черных поддевках, для которых признаком крещености является знание наизусть "Слова о полку Игореве".

Чудом уйдя от фундаменталистов, невольные спутники приходят в шикарный ночной кабак к приятелю Юрия Ильича, моложавому еврею Валентину. В кабаке играет музыка, посетителям подают деликатесы: настоящий хлеб, американскую пастеризованную ветчину, французские прессованные огурцы, самогон из венгерского зеленого горошка… Здесь Юрий Ильич наконец узнает, что его спутницу зовут Юля. Снова оказавшись на Страстной площади, они наблюдают, как идет восстановление памятника Пушкину, взорванного террористами-сталинцами за неславянское происхождение поэта.

В метро Юрию Ильичу удается купить пистолет Макарова взамен потерянного в облавах автомата. В вагонах ночных поездов танцуют голые девицы, люди в цепях, во фраках, в пятнистой боевой форме отвоевавших в Трансильвании десантников; подростки нюхают бензин; спят оборванцы из голодающих Владимира и Ярославля.

Выбравшись из метро, Юрий Ильич наконец прогоняет готовую на все ради сапог Юлю. Тут же к нему подходит странный, роскошно одетый человек, угощает сигаретами "галуаз" и заводит разговор о происходящем в стране. По его свободным жестам, по старомодной привычке строить фразу Юрий Ильич понимает, из какого времени прибыл его неожиданный собеседник… Тот считает, что кровавый кошмар и диктатура -- результат необоснованной социальной хирургии, с помощью которой была уничтожена аномалия советской власти. Юрий Ильич возражает: другого способа излечиться не было. Собеседник дает Юрию Ильичу свой телефон и адрес, предлагая помощь, если тот захочет изменить свою жизнь.

В следующее путешествие в 1993 г. герой отправляется уже вместе с женой. У Спасских ворот они видят, как мчится в Кремль белый танк диктатора генерала Панаева в сопровождении всадников на белых конях. На Красной площади выдают по талонам продукты: мясо яка, крупу саго, хлеб производства Общего Рынка и т. п.

Юрий Ильич с женой идут домой. Их обгоняют беглецы из Замоскворечья, Вешняков и Измайлова, из рабочих районов, где боевики Партии Социального Распределения отбирают у людей все до рубашки и выдают защитную форму. Юрий Ильич выбрасывает карточку с телефоном своего ночного собеседника, предлагавшего ему изменить жизнь, несмотря на то что понимает: его жена была бы на месте только там, куда звал "ночной барин" -- где "пьют чай с молоком, читают семейные романы и не признают открытых страстей"...

Помню: когда я прочитал эту вещь тогда, в конце восьмидесятых (летом 1990 года, если совсем точно), она мне показалась интересной фантастикой, не более того: из-за очевидной несообразности и гротескности сочинённых автором последствий грядущего распада Советского Союза я на неё по другому и смотреть-то не мог. Но вот теперь...

Только теперь, перечитав по случаю этот креатив двадцатилетней давности, я ощутил, какой же редкостной гнидой является главный герой со своей апологией "социальной хирургии", и каким душком отдаёт от людей, способных считать такого героя положительным.

Мне представляется, что любой порядочный человек на месте этого Юрия Ильича, увидь он в ходе своих экстраполляций такой вот ад на земле, должен был бы сделать всё, что нужно, для того, чтобы это предотвратить -- и сотрудничество с КГБ в деле выявления и ликвидации агентов влияния, создавших ТАКОЕ будущее, представляется мне не худшим вариантом....

Ох уж мне эти перестроечные аФФторры... Великие проповедники, сумевшие увлечь народ, несомненно обладали великими же литературными дарованиями. Евангелисты не много сделали бы для распространения истины, открывшейся Христу, не будь они гениальными писателями. К сожалению, столь же часто, если не чаще, дар слова бывал отпущен и злодеям, и шарлатанам, и недальновидным, ограниченным глупцам, жаждущим общего блага. Последние бывали даже более опасны, чем заурядные негодяи, -- наркотик тем более ужасен, чем естественней он включается в обмен веществ, особенно если и употребление его приятно.

Впрочем, об этом еще будет случай здесь порассуждать.